Шанс

[fairbrook]

Фэндом: Аватар. Легенда о Корре
Пейринг (персонажи): Мако, Минг-Хуа
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, side-story
Саммари: Шанс встретить определённого человека в огромной стране - один из миллиона. Ничтожно мало. Сравнимо разве что с шансом выжить после удара молнии.
Предупреждения:

осторожно!

ЛОГИКИ НЕТ
ОБОСНУЯ НЕТ
IC НЕТ
населена штампами
От автора:

просто

Бокал с виски был не первым и даже не третьим. Мако запрокинул голову, заглатывая последние золотистые капли уже согревшегося напитка, и поискал взглядом бармена. Тот вопросительно поднял бровь, и, дождавшись утвердительного кивка, вновь потянулся за бутылкой.
— Тяжёлый день? — поинтересовался он, кидая в опустошённый бокал пару кубиков льда и с профессиональной точностью отмеряя нужное количество напитка.
— Тяжёлая неделя, — откликнулся Мако и отправил в рот дольку лимона, обильно присыпанную горьким молотым кофе. Укоризненный взгляд бармена, любовно гладившего свою бутылку, его нисколько не впечатлил.
Паб, в который он завернул, был заполнен до отказа, как и положено любому уважающему себя пабу субботним вечером, пусть даже и в таком крохотном городишке на окраине Царства Земли... Как он, кстати, называется?..
Зал гудел, давясь сигаретным дымом, где-то в углу компания с гиканьем резалась в карты, старый музыкальный автомат нещадно пережёвывал «Буду вечно с тобой» по четвёртому кругу, и во всей этой оживлённой атмосфере Мако чувствовал себя полным кретином. Одиноким, да к тому же ещё и пьяным.
Подходил к концу его первый выходной за последние три месяца. Три месяца, девяносто проклятых дней рядом с напыщенным недоразумением, именуемым принцем Ву. Это было невыносимо. Хуже, пожалуй, оказалось только то, что шеф Бей Фонг внимала увещеваниям принца о незаменимости своего телохранителя и всё продлевала и продлевала контракт. Мако знал, что за эти три месяца на его счёте стало больше денег, чем за все предыдущие годы службы в полиции, но у него не было времени их тратить. Приходилось от зари до зари таскаться за Ву, этим ребёнком, невесть как оказавшимся в теле взрослого, и защищать его от «жестокого и несправедливого» мира. Мако пригубил виски и подумал, что ещё немного — и он сам примкнёт к самым радикальным оппозиционерам.
Он вовсе не преследовал цели напиться. Более того — от очередного бокала он даже не опьянел, лишь шум в голове сделался чуть громче, а по телу в очередной раз разлилась волна приятного расслабляющего тепла. Пожалуй, Мако просто хотел отвлечься. Ненадолго. Хоть на один вечер, раз уж старые друзья скрылись за горизонтом жизни, и даже брат не звонил уже неделю. Мако попытался было сам до него дозвониться, но Бо хватило лишь на пару секунд разговора — где-то на заднем плане послышался недовольный оклик Кувиры, и связь прервалась. Мако не обижался на брата, в конце концов, перед заварушкой с орденом Красного Лотоса он сам вёл себя ничуть не лучше, бросив младшего ради карьеры. И всё-таки было немного грустно.
Невесёлые размышления прервал смазанный толчок в спину. Совсем лёгкий, но разомлевший и потерявший всякую собранность Мако всё же пошатнулся.
— Эй! — обернувшись, он увидел протискивающуюся к стойке малолетку, выкрашенную по самые брови. — Смотри куда идёшь!
Девушка фыркнула и отвернулась, что едва ли можно было истолковать как извинение, но Мако решил удовлетвориться и этим. Не задираться же, в самом деле, с соплюшкой-старшекласницей?
— А-а-а, Ен! — обрадовано вскинулся бармен. — Ты как по расписанию! Рад тебя видеть.
— Взаимно, Гвахир, — кивнула девчонка, взбираясь на стул. Именно взбираясь — в ней вряд ли было больше пяти футов роста.
— Тебе как всегда?
— Да, двойной, без содовой и льда, — она с омерзением покосилась на красующееся подле Мако блюдце с лимонными ломтиками. Кофе на них успел раскиснуть и «расцвести» коричневыми кляксами. — И без закуски.
Мако тоже скосил глаза и пригляделся к соседке повнимательнее. Как мог бы приглядеться полицейский, пусть даже и слегка нетрезвый. Что-то... что-то здесь было не так.
На второй взгляд «девчонка» уже не показалась ему такой юной. Намазана косметикой сверх всякой меры — это да, но едва заметные морщины в уголках глаз, короткая чёрточка меж тонкими, выщипанными в ниточку бровями, холодный внимательный взгляд — всё это выдавало возраст. Хотя его Мако не определил бы даже приблизительно — такой тип женщин остаётся трогательно-маленьким всю жизнь, как карликовая пума, которая даже в старости будет выглядеть котёнком. С одинаковой вероятностью эта Ен могла бы сгодиться и в ровесницы, и в старшие сёстры, и, чем духи не шутят, даже в матери.
— Вот, держи, — бармен, рисуясь, пустил наполненный стакан по отполированной стойке, клиентка насилу успела поймать. Несколько золотистых капель даже упали ей на юбку.
— Я же просила! — маленькая ладонь дамочки, обтянутая тонкой перчаткой, неуверенно сжалась. — Без твоих барменских штучек!
— Прости, Ен. Привычка, — бармен бесхитростно улыбнулся и отставил бутыль.
Ен покачала головой и отпила виски. Стакан она держала двумя руками, будто кофейную кружку, Мако обратил внимание, что даже в глубине вышитого рукава не мелькает и узенькой полоски кожи на границе перчатки.
— Расскажи лучше, как твои дела? — не отставал гостеприимный хозяин. — Книжка пишется, э?
— Гвахир, у меня был паршивый день. Не возражаешь, если хоть вечер я проведу в молчании? — на сей раз в мяукающем голоске мелькнуло раздражение. Бармен обиженно поджал губы и отошёл, предоставив клиентку её дурному настроению.

«Не возражаешь, если хоть вечер я проведу в молчании?» — какой знакомый голос!

«Проведу в молчании» — где он мог его слышать?

«Может, наши пленники наконец заткнутся, и мы насладимся поездкой в молчании?» — помнится, раньше она выглядела по-другому...

Мако допил виски. Поднял взгляд к мерно вращающемуся над головой вентилятору. Прислушался к мерному гулу десятков голосов за спиной.
А потом снова взглянул на сидящую рядом с ним женщину. Внимательным, свежим и совершенно трезвым взглядом, который она не могла не поймать.
— Что смотришь? — тонкая чёрная прядь выпала из причёски и знакомо расчертила лицо на две половинки.
Мако мог бы многое сейчас сказать, но предпочёл многозначительно улыбнуться, с удовольствием наблюдая, как расширяются зрачки в тёмных глазах сидящей рядом женщины. Она побледнела, под слоем грима этого было не видать, но Мако точно знал, что она побледнела.
Она тоже его узнала.
— Ну здравствуй, Минг-Хуа.
Казалось, она совсем не переменилась в лице. Не задрожали губы, не сбилось дыхание, даже пальцы не сомкнулись судорожно вокруг стиснутого стакана с недопитым виски. Но Мако знал — она в ужасе.
— Хорошие у тебя руки. Кто пришил?
Она начала медленно сползать со своего стула.
— Стоять! — кажется, это прозвучало громче, чем следовало.
Но Минг-Хуа будто не слышала и всё продолжала плавно отодвигаться подальше от него, будто от рассерженной гадюки. Мако показалось, что ещё чуть-чуть — и он услышит бешеный стук её сердца.
— Я сказал стоять! — в кулаке привычно затрещала молния, но тут на плечо Мако легла тяжёлая ладонь. Оглянувшись, он увидел недружелюбно настроенного бородача с мышцами, которым мог бы позавидовать любой маг земли. На рукаве у него красовалась вышитая эмблема паба — кружка, обвитая побегом хмеля.
— Парень, не задирайся, — прогудел вышибала. — И дамочку оставь в покое. Хочешь подраться — ступай на улицу. У тамошних молодцов кулаки завсегда чешутся.
— Вы не понимаете! — Мако дёрнул плечом, желая сбросить тяжёлую лапищу, но это оказалось не так-то просто. — Это преступница!
— Чушь! — подал голос бармен. — Я сто лет знаю Ен, парень. Нормальная она девка! Выпить приходит... по субботам.
— Её зовут Минг-Хуа, и она из ордена Красного Лотоса! Того самого, что устроили беспорядки в столице!
— Парень, ты пьян. Иди проспись как следует, а потом лови покойников, — усмехнулся вышибала. — Или в полицию обратись.
— Я и есть полицейский!
— Да? А значок покажешь?
Мако чуть не зарычал от досады. Значок у него был, но Бей Фонг решила, что на время работы с Ву его лучше оставить его в участке. Сейчас при себе у него было только удостоверение личности и патент телохранителя, но здравый смысл подсказывал, что стоит только имени наследного принца прозвучать вслух, как атмосфера в заведении мгновенно перестанет быть, как бы выразилась Асами, томной.
Коротко звякнул колокольчик на входной двери, и запоздало обернувшийся Мако успел заметить только мелькнувшую за стеклянной дверью тень. На стойке остался стоять недопитый стакан.
— Так я и думал, — вышибала оценил молчание по-своему и беззлобно пихнул Мако в плечо. — Ещё и любимую хозяйскую клиентку испугал. Проветрись, герой. И за выпивку не забудь расплатиться! У тебя на это десять секунд.

Лёгкий, похолодавший к ночи ветерок освежил и слегка привёл Мако в чувство. Алкогольный азарт совершенно улетучился, уступив место собранности. В самом деле, задираться в пабе не стоило. А вот отправиться в гостиницу и оттуда прозвониться в Республиканский город, к шефу, и запросить разрешение на задержание... Да, так и следует поступить. Даже безмозглый вышибала мог иногда подать дельный совет.
Мако одёрнул рукава пиджака, привычным жестом пригладил волосы, огляделся по сторонам, отыскивая взглядом ближайшую стоянку такси... И замер.
На другой стороне улицы, прямо в столбе фонарного света, замерла его добыча.
Минг-Хуа не таилась и не пыталась скрыться в тени, а спокойно стояла и смотрела на Мако, будто ожидая его. И лишь когда убедилась, что её заметили, развернулась и быстрым шагом направилась вдоль улицы.
Мако догнал её в три прыжка — или в три удара сердца, он так и не понял. Грубо схватил за плечо, разворачивая к себе, и перехватил запястья, как и полагалось при задержании преступника-мага.
Руки у Минг-Хуа оказались твёрдыми и холодными. Ненастоящими.
— Не нужно, — тусклый и будто надтреснутый голос привёл его в чувство. — Нет в этом нужды. Отпусти меня.
Мако замер.
— Я ждала тебя не для того, чтобы бежать. Отпусти.
— Только не говори, что тебе больно, — он крепче стиснул твёрдые запястья и осознал, что пытается второй рукой нашарить на поясе наручники.
— Не больно. Но ты сломаешь протез, он хрупкий.
Помедлив, он осторожно разжал хватку, совсем чуть-чуть, но Минг-Хуа многого и не требовалось. Она высвободилась единым неспешным движением, и на секунду Мако почудилось, будто где-то над ухом у него плеснула вода. Выпрямившись, Минг-Хуа внимательно взглянула на него снизу вверх.
— Идём?
— Куда ещё? — рука сама собой рванулась вновь ухватить её.
— Поговорить. Тебе ведь этого хочется?
Мако не нашёлся, что ответить, и Минг-Хуа, не говоря более ни слова, развернулась и пошла вдоль улицы. Медленно, будто на прогулке, даже обернулась и кивнула, приглашая за собой.
«Я всего лишь задам ей пару вопросов, — успокоил себя Мако, догоняя её. — А потом сразу же отведу в участок».
Оказалось, что недалеко от бара, в лабиринте улиц притаился небольшой сквер: пяток собравшихся кружком деревьев, пара облупленных скамеек, а посередине — фонтан без капли воды. Медведеобразную статую, которой полагалось извергать из пасти бурлящий поток, разрисовали хулиганы, и вид у каменного чудища был жалкий и виноватый.
Минг-Хуа села на бортик, закинула ногу на ногу и лишь потом, будто опомнившись, сложила руки на коленях, не без усилия переплетя пальцы. Мако покосился на перепачканные грязью сиденья скамеек и остался стоять.
— Два года прошло, но ты меня узнал. Молодец, — ровный голос Минг-Хуа нарушил повисшую тишину.
— Трудно, знаешь ли, забыть человека, который хотел тебя убить. И почти убил твою подругу.
— Ты про Аватара? — непринуждённость, с которой была произнесена эта фраза, заслуживала хорошей оплеухи.
— Да.
— Я не хотела её убивать... Хотя нет. Я не нуждалась в её смерти — так правильнее.
— И в чём разница?
— Если бы был другой выход... А, пусть его, — Минг-Хуа тряхнула головой. — Ты прав, разницы нет никакой. Я пыталась убить твою подругу.
— И меня тоже.
— Да. Не единожды. Как и твоего брата.
Мако уставился себе под ноги. Ему, наверное, стоило ощутить злость или гнев, но в душе не было ни того, ни другого.
— Как ты выжила? — спросил он, чётко осознавая, что ему не следует знать ответ на этот вопрос. Не в этих обстоятельствах. — Я думал, молния тебя убила.
— Оглушила. Признаться, ты почти остановил мне сердце, — его слуха коснулся тихий смешок. — Но не слишком-то старался. К тому же, в пещере была вода, а исцеление — дело несложное для хорошего мага. Газан помог мне выбраться, когда храм начал разрушаться.
— Маг лавы тоже жив? — вскинулся Мако.
Минг-Хуа поспешно покачала головой.
— Нет. Больше нет. Он не пережил тот бой, но я спаслась.
— Только ты?
— Нет. Захир ещё жив, — её губы растянулись в ироничной улыбке. — Если хочешь знать про остальных, лучше сразу иди к нему. Вообще-то ты выбрал не того человека для таких расспросов. Я до последнего момента не знала, что нас больше, чем четверо.
— Верится с трудом.
— Но это правда. Я знала лишь о Захире, Газане и Пи’Ли, большего не требовалось. Я — боец. Убийца. Устраняю препятствия с пути.
— Что же ты забыла в этом городке? — как Мако ни старался, разозлиться как следует не выходило. Видимо, дело было в алкоголе.
— Я тут живу, — ответила она просто. — Уже два года.
— А... руки? Где ты взяла руки?
— Старый мастер сработал мне их давным-давно, ещё до тюрьмы. Смотри, — она стянула перчатку, и Мако приблизился, чтобы рассмотреть протез получше. Ладонь оказалась лёгкой и твёрдой, вырезанной из какого-то тёмного дерева. Пальцы состояли из коротких округлых фаланг, меж которыми поблёскивали металлические шарниры.
— Как ты ими двигаешь?
— Там внутри вода. Не слишком удобно, конечно, с водяным кнутом и вовсе не сравнится, но зато никто не в курсе, что я калека. Не привлекает внимания, — Минг-Хуа соединила вместе кончики пальцев. В самом деле, рука в перчатке выглядела вполне обыкновенной. — После Храма... после всего того, что случилось, я решила: если мой тайник с этими протезами ещё цел, я попробую начать жить как все. Если же нет, пойду освобождать Захира, где бы он ни был.
— Тебя не назовёшь верной соратницей, — усмехнулся Мако.
— Вообще-то шанс найти тайник был ничтожным, тринадцать лет — это целая жизнь. Но ты прав, моя верность здорово пошатнулась, когда погибла Пи’Ли. Вернее, когда о её смерти стало известно. Захир упомянул об этом так... вскользь. Как будто это уже не имело значения.
— Он ведь «вошёл в пустоту», если я ничего не путаю, — Мако попытался извлечь из памяти последнюю гневную речь мятежного мага, но ум отказывался выдавать что-то кроме воспоминаний о собственной ярости при виде умирающей Корры. Он бы и сейчас не отказался ощутить тот огонь, но за два года от него осталась лишь безжизненная кучка пепла.
— Для этого ему понадобилась смерть моей подруги, — кивнула Минг-Хуа. — Пи’Ли всегда была его тенью, его оружием, его... девоной. Он пожертвовал ею, как фишкой в пай-шо. Говорил, что любит — и оставил одну против целого отряда. Так не поступают с любимыми... проклятье, так вообще ни с кем не поступают!
На секунду Мако показалось, что сейчас она снова станет собой — безрукой фурией со злющими глазами и развевающимися волосами, но краткая вспышка гнева уже утонула в океане спокойствия.
— И что ты делаешь теперь? — спросил он. — Что будешь делать дальше?
— Живу, — начала с первого вопроса Минг-Хуа. — Моё имя — Ен, я простая горожанка, знать не знающая ни о лотосах, ни об Аватарах. Обычная женщина, на досуге выстукивающая истории на печатной машинке. Больше никто. А что буду делать дальше — так это зависит от тебя, парень.
— Ты преступница.
— Конечно.
Она спрыгнула на землю и повела плечами, будто разминая их.
— Позволь и мне задать тебе вопрос.
— Хм?
— Всего один. Не слишком-то он сложный. Правда, я не знаю, сможешь ли ты внятно на него ответить.
— Говори, — Мако скрестил руки на груди. Минг-Хуа улыбнулась и принялась натягивать перчатку на свой протез.
— Мы ведь с тобой не друзья, парень. Тебе незачем меня прикрывать, с какой стороны не подойди — я твой враг.
— Да.
— Тогда к чему были эти расспросы? Дежурный офицер справился бы с допросом куда лучше тебя.
— Мне не нужен допрос. Мне нужен был... — Мако запнулся, но всё-таки продолжил: — разговор. С тем, кто тогда всё видел, как и я. С тем, кто всё помнит. Когда я узнал тебя в том баре, то повёл себя, как полицейский. Но не почувствовал себя им, как ни пытался.
— А что ты почувствовал?
Мако прислушался к собственным ощущениям, привычным жестом сцепил руки за спиной, скользнул взглядом по нелепому каменному медведю. Его собеседница терпеливо ждала.
— Радость, — наконец признался он.
— Радость? — Минг-Хуа выронила перчатку.
— Да, — говорить правду было легко и приятно. — Признаться, я не хотел тебя убивать, тогда, в пещере.
— Это ведь была самооборона.
— Это было убийство. Не спорю, есть люди, которые убивают, и глазом не моргнув. Ты, например. А у меня не та порода. Я рад, что ты жива.
Минг-Хуа подошла к нему ближе и заглянула в лицо, чуть наклонив голову набок.
—Меня бы всё равно обнаружили, — сказала она и улыбнулась без тени веселья в глазах. — Раньше или позже. И, знаешь, хорошо, что это сделал ты.
В тёплом свете уличных фонарей она вдруг показалась Мако красивой. Он помнил жуткую ухмылку, оскал, обнажавший дёсны, крививший её губы во время сражений, и свирепую ярость, горевшую в глубине тёмных глаз. Бой не красил Минг-Хуа, а теперешнее спокойствие наоборот, придавало тонким и острым чертам странную притягательность.
Мако пришло в голову, что сейчас он может сделать с ней всё, что пожелает, вряд ли она откажет. Усилием воли он выкинул эти мысли из головы, сказал:
— Пойдём, — и чуть не протянул ей руку, но вовремя опомнился.
— Куда? — её взгляд был безмятежен, а в голосе не проскользнуло ни капли тревоги или подозрительности. Она была спокойна, как смертник, встречающий своё последнее утро.
— Прямо, — Мако махнул рукой в сторону сияющих в конце улицы разноцветных вывесок. — К перекрёстку.
— А потом?
— Решу по дороге. То есть решим. Мы оба. Шанс должен быть у всех, не правда ли?
— До перекрёстка всего сотня шагов, — предупредила Минг-Хуа.
— По-моему, этого достаточно, — усмехнулся Мако.
Подняв воротник, он зашагал, прямо, как и сказал, уставившись себе под ноги, даже не глядя, следует ли за ним его опасная спутница.
Ветер шевелил кроны деревьев и неряшливо расшвыривал с асфальта опавшие листья. Минг-Хуа шла рядом, иногда слегка задевая плечом его руку, и молчала. Пожалуй, если бы не эти касания и не едва слышный стук каблуков, она бы сошла за какую-нибудь тень прошлого, проявившуюся под действием виски и воспоминаний.
И странное дело: в этой наступившей тишине, мягкой и безбрежной, нарушаемой лишь едва слышным шёпотом ветра и тихими шагами женщины рядом, Мако почувствовал, как щемящее чувство тоски и одиночества мало-помалу отпускает его.